Но честно говоря, я не столько сердилась, сколько волновалась. Я чувствовала, что моя девочка в беде, так же как моя мама всегда чувствовала, когда была мне нужна. Уж не знаю, считать ли это Божьим даром или проклятием, но это так. Я нужна дочери, и ни о чем другом я в этот момент была не в состоянии думать.

Глава 30

Мне оставалось лишь одно: ехать во дворец Вернелла на Нью-Ирвинг-парк, поднять весь дом на ноги и убедиться, что Шейла в безопасности. Если самому Вернеллу или его дражайшей супруге это придется не по вкусу — что ж, очень жаль, но ничего не поделаешь, я могу им только посочувствовать. Быть родителем — это не только радость, но и большой труд, и пришла пора напомнить старине Вернеллу о его родительских обязанностях.

Если Шейлы дома нет, Вернелл будет со мной до тех пор, пока мы ее не найдем. Если же она дома, то прекрасной Джолин следовало самой подойти к телефону, когда я звонила, чтобы разыскать свою дочь, а не прятаться за автоответчик. По моим представлениям, люди не звонят по телефону в час ночи без особой необходимости. Я лично всегда сама снимаю трубку, если мне звонят среди ночи.

Вооружившись этими оправданиями и переодевшись во все сухое и теплое, я села в машину и двинулась в путь. Но не проехала я и двух миль, как моя машина, всегда такая надежная, вдруг словно простуду схватила. Она чихала и кашляла, а когда я остановилась у светофора на перекрестке Грин-Вэлли и Бэттлграунд, мотор заглох и никак не желал заводиться.

— Ради Бога, не умирай, — взмолилась я, — только не сейчас. — Но мой маленький «фольксваген», моя Абигайль, как я ее когда-то называла, ничего не могла с собой поделать. Она держалась как могла, из последних сил продолжала катиться на север по Бэттлграунд, мы даже преодолели развилку и свернули на Лондейл, но Абигайль задыхалась и, наверное, совсем отдала бы концы, если бы я постоянно не выжимала акселератор. Приближаясь к кварталу Вернелла, я уже не сомневалась, что обратно мне на своей машине не доехать. Абигайль кое-как дотянула до склона холма, где начинался тупик, и тут окончательно заглохла. Я убрала ногу с педали акселератора, переключила рычаг на нейтральную передачу и покатила вниз по склону. У самого начала мощеной подъездной аллеи к дому Вернелла я затормозила.

— Ну вот, приехали.

Я вздохнула, от всей души сожалея, что я не член Американской ассоциации автомобилистов [5] , и дала себе слово, что исправлю эту оплошность, как только вернусь домой.

— Хорошо, что ты хотя бы довезла меня до места, — сказала я вслух. В тишине респектабельной улицы мой голос прозвучал неожиданно громко. Ни в одном из домов, включая дом Вернелла, не светилось ни одно окно. Я затормозила прямо позади черного «мустанга» Шейлы, но это ровным счетом ничего не значило, утром она ездила вместе с Китом на его машине.

Рядом с оранжевым трейлером Вернелла машина Шейлы казалась игрушечной, грузовик был явно великоват для гаража. Вряд ли Джолин, которая так печется о своем положении в обществе, понравилось, что ее муженек пригнал домой фургон с вращающимся Иисусом на крыше да еще и оставил его на подъездной дороге. Наверняка она высказала все, что думает по этому поводу.

— Какое счастье, что это больше не моя забота! — пробормотала я, идя по дорожке к парадному входу.

Нажав на латунную кнопку звонка, я заметила, что в глубине дома горит одна маленькая лампочка. Значит, кто-то не спит. Продолжая нажимать кнопку звонка, я прижалась лицом к овальному окошку в верхней половине тяжелой дубовой двери. В полумраке было видно, что кто-то медленно идет к двери, сгорбившись, шаркая ногами и шатаясь из стороны в сторону. Вернелл.

— Где пожар? — крикнул он, распахивая дверь и пугаясь собственного громкого голоса.

— Внимание, проникновение через главный вход! У вас есть двадцать секунд на отключение сигнализации! — сообщил электронный голос.

Вернелл сначала растерялся, потом заволновался, потом недовольно поморщился.

— Чертова сигнализация! — Он отвернулся от меня и стал тыкать коротким толстым пальцем в клавиши панели, находящейся на стене рядом с входной дверью. — Вечно с этим домом морока, не одно, так другое, — проворчал он.

Он снова был в голубом полиэстеровом костюме, теперь изрядно помятом, со следами долгой носки и явно требующем стирки. Взлохмаченные волосы торчали во все стороны.

— Входи, входи! — крикнул Вернелл. — Я все равно собирался с тобой поговорить.

От Вернелла несло перегаром. Я заметила на кухонном столе бутылку «Дикой индейки». Он пошел на кухню, я двинулась следом. Вернелл так сильно шатался, что у меня несколько раз возникало желание поддержать его, иначе он разобьет какую-нибудь побрякушку или навалится всем телом на одну из развешанных по стенам картин.

— Вернелл, ты знаешь, который час?

Вернелл посмотрел на меня с искренним недоумением.

— Ты что, тащилась в такую даль только затем, чтобы это узнать? — Он пожал плечами. — Ну… думаю, сейчас около десяти.

— Вернелл, сейчас половина третьего утра!

— Если ты сама знаешь, зачем спрашиваешь? — Вернелл подозрительно покосился на меня. — Это что, проверка такая? На самом деле ты пытаешься понять, сколько я выпил? Ты прямо как Джолин, черт, да как все женщины! Вот в чем ваш недостаток: вы задаете слишком много вопросов. Нет чтобы поговорить с человеком по душам.

Я поняла, что Вернелл вот-вот примется читать проповедь.

— Вернелл, сейчас не время для бесед. Где Шейла?

На секунду его взгляд прояснился, словно он протрезвел.

— Как, разве она не с тобой?

— Вернелл!

— Не кипятись, она позвонила еще днем и сказала, что переночует у тебя, потому что тебе плохо, кажется, она сказала, что у тебя болит голова.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Где Джолин? Мне нужно с ней поговорить! Разбуди ее!

Я выскочила из-за стола и посмотрела на Вернелла, который явно не торопился встать.

— Не могу, дорогая, — медленно произнес он. — Джолин тоже нет дома. Она уехала к своей матери, потому что та приболела. — Помолчав, он добавил с мрачным видом: — Правда, дело не только в этом. Кажется, Джолин на меня немного рассердилась, потому что я немного выпил.

— Хватит пить, пошли.

Я отобрала у него стакан и бросилась к лестнице. Мне нужно было найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку, которая могла бы подсказать, куда подевалась Шейла. Запыхавшийся Вернелл догнал меня.

— На второй этаж и направо, — подсказал он. — Когда ты с ней разговаривала в последний раз?

Я отметила, что у него изменился голос: Вернелл стал говорить четче, почти как трезвый, и явно встревожился.

— Часов около четырех-пяти. Она собиралась прилечь отдохнуть в своей комнате. Когда я заглядывала к ней в последний раз, она спала.

«Это моя вина, — думала я, — не нужно было мне спать, мне следовало что-нибудь сделать, вот только что именно?»

Я побежала по коридору, без всяких подсказок зная, где комната Шейлы. Не зря же я столько времени просидела в своей машине, наблюдая за ее окном, дожидаясь, когда погаснет лампа на ее письменном столе, и пытаясь хотя бы мельком увидеть свою девочку, удостовериться, что она дома и в безопасности. Где-то она сейчас?

Вернелл топал по коридору позади меня. Я вбежала в комнату Шейлы, а он замер на пороге. Я остановилась и огляделась. Розовые стены, лепнина на потолке, толстый белый ковер на полу, красивая кровать с горой подушек в кружевных наволочках — не комната, а воплощение мечты любой девушки. Одну стену занимала гардеробная, битком набитая одеждой из любимых магазинов Шейлы. На многих платьях еще болтались ярлыки, видно, Шейла просто не успевала надевать все эти вещи.

— Боже, Вернелл, зачем ты позволяешь ей покупать столько вещей?

Вернелл был озадачен не меньше моего.

— Это не я, наверное, это накупила Джолин. Ты же знаешь, как она любит ходить по магазинам. — Он заглянул в гардеробную, снова повернулся ко мне и вздохнул: — Ох уж эти женщины, вам бы только наряжаться. Кстати, насколько я помню, у тебя никогда не было столько тряпок. Джолин говорит, что мы должны выглядеть как полагается, по ее мнению, имидж — это все.