Мы объехали вокруг старого кирпичного здания школы, вверх по склону подъехали к северо-восточному углу и поставили пикап прямо под окном кабинета директора. Эвелла заглушила мотор и протянула мне рулон липкой ленты.
— Ну-ка, Мэгги, вышиби окно! — тихо скомандовала она.
Действуя точно так, как было показано в телесериале «Я — шпион», я заклеила окно скотчем, надела перчатку и ударила по стеклу кулаком. Все получилось как в кино: ни тебе звона разбитого стекла, ни острых краев Я легко вынула осколки стекла вместе с пленкой, на которую они были наклеены, сунула руку в образовавшийся проем, повернула шпингалет, и в считанные минуты мы вшестером уже были в кабинете господина Словеника. Время от времени прикладываясь для храбрости к бутылке с вином, мы стали красить кабинет. Выкрасили все — пол, письменный стол вместе с лежащими на нем бумагами, стул, телефон, даже флаг. Потом принялись за стены и потолок. Когда работа была закончена, на нас самих было почти столько же краски, сколько на всем остальном в комнате.
— Девчонки, знаете, что я придумала? — воскликнула я. — Давайте искупаемся! Голышом!
Это была наша ошибка. Мы подогнали старенький пикап Эвеллы к сетчатому ограждению, взобрались на крышу кабины и с нее перелезли через забор внутрь. О том, как будем перебираться через сетку обратно, не задумывались, даже не вспомнили, что в воскресенье в бассейне должна была тренироваться школьная команда. Тогда мы думали только о том, как здорово купаться голышом в школьном бассейне. Мы чувствовали себя кастой неприкасаемых.
Краска с наших тел окрасила воду в голубой цвет, бассейн стал выглядеть как Карибское море на рекламных фотографиях туристического агентства. Небо над краем гор медленно светлело, вставало солнце, и мы чувствовали себя на крыше мира. Накупавшись вдоволь, мы разлеглись на бетонной площадке, чтобы обсохнуть. В это время мы услышали гул мотора приближающегося автомобиля. В том, что он едет именно к школе, мы не сомневались — куда еще может ехать машина субботним весенним утром, в шесть часов, по дороге, которая ведет только к школе?
— Я же вам говорила! — взвизгнула Лейси. — Так я и знала!
Мы вскочили, шестеро голых девчонок, и бросились в разные стороны. Все были в панике — все, кроме Эвеллы. Эвелла спокойно подошла к ограде, хватаясь руками за сетку, стала взбираться вверх, перелезла и таким же манером спустилась вниз по другую сторону. К тому времени как мы немного пришли в себя, сообразили, что делать, и тоже стали карабкаться по ограде, она уже сидела за рулем машины и заводила мотор. Мы попадали в кузов, как перезрелые яблоки на землю. Эвелла рванула машину с места и поехала напрямик через пастбище.
Обратный путь был только один, значит, нам предстояло проехать мимо другого автомобиля. Нас бы обязательно узнали, это уж как пить дать.
— А ну-ка прячьтесь, быстро! — завизжала Эвелла. — Ложитесь на пол!
Стараясь занимать как можно меньше места, мы сгрудились на полу кузова, слившись в один голубой комок обнаженных девичьих тел. Эвелле предстояло принять удар на себя — она-то не могла вести машину, спрятавшись под сиденье, поэтому ей ничего не оставалось, как ехать с гордо поднятой головой.
— Это Дикки! — крикнула она в окно, оглядываясь на нас.
Дикки был президентом престижного юношеского клуба и капитаном команды пловцов, у него было прозвище Парень-с-полотенцем.
Эвелла выжала до отказа педаль акселератора и выпрямилась, не стесняясь своей наготы, прикрытой лишь следами голубой краски. Ее большие груди колыхались над рулем. Поравнявшись с машиной Дикки, она издала боевой клич индейцев, не сбавляя скорости. Эвелла никого и ничего не боялась.
Мы примчались домой к Эвелле, позаимствовали у нее кое-какую одежонку и бросились отмывать с себя краску под душем, надеясь смыть следы преступления раньше, чем за нами приедет полиция. В том, что копы уже идут по нашему следу и вот-вот арестуют, мы не сомневались. Но в тот день полицейские так и не приехали, не приехали они и в воскресенье. Вероятнее всего, причина нашей безнаказанности крылась в том, как Дикки преподнес эту историю полицейским и прессе.
— Боже милостивый, какой это был кошмар! — ужасался он в беседе с корреспондентом местной газеты, который затем написал об этом событии огромную статью нач первую полосу. — Средняя школа Юнион-Гроув подверглась нападению Голубого человека! В жизни не видел такого огромного, злобного громилы!
— Голубого человека? — кипятилась Эвелла в понедельник после занятий, потрясая газетой. — Он что, принял меня за мужчину?
Но естественно, она могла поделиться своим негодованием только с нами, перед остальными приходилось помалкивать.
— Нас обокрали! — заявила я. — Нашу выходку приписывают мужчине!
— А как же наша одежда? Ведь мы оставили ее возле бассейна? — спросила Лейси. Насколько я помню, она дрожала от страха до самого конца учебного года.
Вопрос об одежде так и не был поднят. Ни в школе, ни на страницах газеты, никто нигде ни словом не упомянул, что на месте преступления была найдена женская одежда вместе с нижним бельем. Через несколько лет после того, как мы окончили школу, произошло нечто удивительное: Эвелла вышла замуж за Дикки. Славная парочка: маленький верткий Дикки и рослая старушка Эвелла. Мы пятеро могли только гадать, то ли Дикки тогда нашел нашу одежду и решил нас прикрыть, то ли он лишь позже понял, что Голубым человеком на самом деле была Эвелла. Мы так и не узнали наверняка, но слухи, как водится, ходили самые разные. Сейчас Дикки и Эвелла живут в голубом доме, ездят на голубых машинах и одеваются в основном в голубое. Но я уверена, что история с Голубым человеком, приключившаяся в последний год нашей учебы в школе, тут ни при чем.
Если Уэдерз раскопал всю подноготную этого происшествия, можно себе представить, какое мнение обо мне у него сложится. Как теперь убедить его, что моим словам можно верить? Как заставить его поверить, что я не убийца? Разве теперь он поверит, что меня кто-то преследует, и, возможно, не меня одну? Я почувствовала приступ тошноты. Как там Шейла? Не угрожает ли ей опасность? Вдруг убийца на самом деле охотился за нами, а Джимми лишь случайно попался ему под руку?
Я поняла, что должна срочно увидеться со своей девочкой. Мне нужно было найти ответы на некоторые вопросы, прежде чем сгустятся тучи над головой.
Глава 12
Несколько минут я сидела в машине и наблюдала за Шейлой через стеклянную витрину булочной. Это была не та Шейла, которую я знала. Трудно поверить, что всего одиннадцать месяцев назад эта упрямая девочка-подросток решительно ушла из моего дома, наступив по дороге на мое сердце. Теперь я видела перед собой кого-то другого.
Девушка, за которой я наблюдала, выпрямила свои вьющиеся рыжие волосы, теперь она собирала их в конский хвост, как другие девушки в этой аристократической булочной в аристократическом районе Ирвинг-парк. Шейла и краситься стала по-другому: если она раньше походила на вампира в боевой раскраске, то теперь у нее был естественный макияж, как у других девушек. Я не могла не признать, что это существенная перемена к лучшему, но какую цену заплатила за нее моя маленькая свободолюбивая мятежница?
«Булка и крендель» не какая-нибудь дешевая пекарня, где пекут жирные сладкие пироги для простых людей, здесь не подают сдобные белые булки с венскими колбасками. Булки, которые здесь выпекают, готовятся из муки грубого помола, это, что называется, здоровая пища — как раз то, чего я терпеть не могу. По мне куда вкуснее желтые булки из кукурузной муки с маслом или жареным беконом.
Шейла увидела меня и вся как будто съежилась.
— Уютная лавочка, — сказала я, подходя к прилавку и останавливаясь напротив Шейлы.
— Привет, мама.
Шейла слабо улыбнулась, но не посмотрела мне в глаза — как ребенок, которому есть что скрывать. Съехавший набок поварской колпак в форме булки облегчил ей эту задачу. В этом колпаке Шейла стала похожа на подвыпившего ангела.